Приходской листок № 169

ПРИХОДСКОЙ ЛИСТОК

храма иконы Божией Матери НЕОПАЛИМАЯ КУПИНА
Патриаршего подворья в Очаково-Матвеевском в г. Москве
Выпуск № 169 от 22 июня 2019 г.

Молитва современного человека

Я хочу поговорить о молитве и богослужении. В наши дни стало как бы общим мнением, что современный человек не может молиться и не молится. Я думаю, оба положения ошибочны.

Современный человек, как все люди во все времена, и молится и может молиться. Что он молится — я понял из брошюры, которую прочел промыслительно или случайно в Соединенных Штатах. Небольшая брошюра, авторы — Теодор и Синтия Уэдел; первый же абзац произвел на меня сильнейшее впечатление. Там говорилось, что если не определять молитву как благочестивое упражнение, выполняемое при некоторых определенных условиях, то молятся все люди и все время, но они не всегда молятся Богу. Они могут молиться Его противнику. Это меня очень поразило, надеюсь, поразит и вас. Действительно, если вместо того, чтобы определять молитву как благочестивое упражнение, мы определим ее как крик, подымающийся от всего нашего существа: «Пусть это произойдет, я хочу этого, дай этому случится, я стремлюсь к этому», тогда мы молимся все время, потому что нет минуты, когда душой или телом мы не стремимся к тому, чтобы что-то произошло или, напротив, не случилось. Единственная разница, как указывают авторы, состоит в том, что не все молитвы могут быть обращены к Богу, — некоторые, многие, большая часть обращены к Его противнику.

На грани находятся молитвы, пытающиеся минимизировать риск. В «Исповеди» блаженного Августина можно прочесть одну из ранних молитв святого, когда, осознав умом, что Бог есть, многое уже зная о Нем, но еще не в состоянии сразу перемениться умом и сердцем, он молился Богу и говорил: «Боже, даруй мне целомудрие… но еще не сейчас!» Это была очень честная молитва, пусть и несовершенная. Я почти готов сказать, что это был пример совершенной молитвы, потому что она была такая честная, правдивая, искренняя, так ясно сознавала, что должно быть и что есть на самом деле.
Если наша вера – Истинная…

Приведу вам другой пример, более резкий. Был бродяга, о котором я долгие годы заботился. Как-то, после двенадцати или тринадцати лет нашего знакомства, он забрел в наш лондонский храм на пасхальную заутреню. Он совершенно откровенно рассказал мне о своих впечатлениях и реакциях. Он оказался в гуще толпы, окруженный людьми всех возрастов, все держали свечи. Я вошел в церковь после крестного хода и приветствовал народ нашим пасхальным возгласом: «Христос воскресе!» Толпа ответила: «Воистину воскресе!» — и мой приятель подумал: вот это да! ишь, как он кричит! Ему за это платят, и он честно отрабатывает свои деньги… Затем он увидел, что люди мне отвечают, и подумал: это, должно быть, старики, которые ему платят. Но тут он огляделся, потому что услышал молодые голоса, и увидел, что стоит среди молодежи. Это поразило его, так как он этого не ожидал. Он прислушался к их голосам, пригляделся к лицам и ясно понял, что они не притворяются. Они исповедовали свою веру в воскресшего Христа. И тогда он испугался, потому что осознал, что если это правда, то для него это очень серьезно. Тем более, что после двух-трех возгласов его подхватило окружающими молодыми голосами, и он услышал, что и сам кричит вместе с ними «Христос воскресе».

И тут он подумал, что должен защититься от опасности впасть в руки Бога Живого. Он понял, что если это правда, то вся его жизнь должна измениться. Как он выразился, он тогда обратился к дьяволу и сказал: «Всю жизнь ты был мне помощником. Помоги мне сейчас, иначе я пропал!». А затем с горечью, теперь уже преодоленной, он сказал мне: «И эта сволочь так и не пришла мне на помощь!» Годы верности ему оказались ни к чему. Он был предан тем, кто лжец и убийца, чье слово ничего не стоит.

Вот человек, который почувствовал опасность встречи с Живым Богом и совершенно прямодушно пытался спасти свою шкуру. Но разве мы, пусть не так грубо и открыто, не поступаем очень часто так же, когда находит на нас искушение? Ведь мы же знаем, что наш дух, побуждаемый скорее страхом, чем любовью, взывает: «Боже, помоги!», и одновременно наше тело, сердце, все силы нашего существа кричат: «Но я стремлюсь к этому, я страстно этого желаю, хоть бы только Бог отсрочил Свою помощь!» (подобно блаженному Августину), или хоть бы что-то воспрепятствовало Его помощи! (как мой друг Дэнис или все, что напоминает его случай). И этот крик всего нашего существа, сердца, и ума, и тела, и души, это страстное желание — и есть молитва гораздо более непосредственная, гораздо правдивее выражающая наше подлинное состояние, чем та, которую мы возносим из своей зачаточной веры, из страха Божия, рабского страха, еще не развившегося в сыновний страх в нас.

Молитва требует выбора

Но в таком случае мы должны осознать, что молитва — нечто, с чем мы хорошо знакомы, но что требует от нас, чтобы мы определились и сделали выбор; и здесь-то стихийная молитва сталкивается с молитвой по убеждению; наша страшливая, слабовольная молитва должна руководствоваться молитвой нашего разума, актом воли. Именно здесь молитва и ее путь, также как наш собственный, зависит от принятой нами шкалы ценностей. Английское слово worship — поклонение, богослужение — коренится в слове worth, ценность; в корне акта богопоклонения лежит оценка и выбор, которые заставляют нас сказать, что то или другое достойно всецелой нашей верности. Это — имеет предельную ценность для меня, это — относительно ценно, это — еще менее ценно, а это не имеет никакой цены. Так что когда мы подходим к осознанию своего сложного внутреннего состояния, внутренней борьбы с самим собой, раздвоения, когда нас раздирают два закона, воюющие в нас, когда ветхий и новый Адам вовлечены в смертельную борьбу, когда добро и зло, жизнь и смерть, тьма и свет сражаются внутри нас, решающим шагом будет наш собственный выбор: кому я отдаю свою преданность?

Это не значит, что в момент, когда я выбрал и отдал свою преданность Богу, молитва, которую я обращаю к Нему, преодолеет стихийный крик моего существа. Это значит, что, сделав выбор, я могу ополчиться против страстных устремлений внутри меня. Дело не в том, чтобы заставить умолкнуть крик. Пусть он присутствует, как напоминание, что между двумя законами идет война, что две силы противоборствуют, что я в напряжении еще не разрешившемся, но дай мне разрешить его; я сделал выбор, — дай мне быть на стороне Господа, против обманщика. Это значит, что молитва, рассматриваемая под таким углом, воспринятая так, как я пытался вам показать, начнется с волевого акта и будет использована как оружие.
Митр. Антоний Сурожский
Полностью данную статью вы можете найти на сайте pravmir.ru

 

 

Издается по благословению настоятеля храма протоиерея Александра Катунина

Адрес: г. Москва, Мичуринский пр-т (Олимпийская деревня), напротив вл. 15.
Сайт: 
http://hram-kupina.ru   E-mail:  hram-kupina@mail.ru

Комментирование запрещено